А мы всё так же жизни главные герои - Ирина Ногина

– Я не владею информацией, чтобы с тобой спорить, – задумчиво проговорила Лолита. – Но ты кажешься мне слишком агрессивной, чтобы быть правой.

– Пусть! – возбуждённо согласилась Тамара. – Я говорю вам откровенно, что думаю: сегодня нет права абстрагироваться от происходящего в стране. И в этом я категорична. Если вчера каждый мог позволить себе думать только о собственном благополучии, то сегодня каждый обязан – я это подчёркиваю – осознавать себя членом общества. Если наступит жопа, то она не сможет не коснуться вас и ваших семей. Понимаете? В обычное время можно пропускать мимо себя кучу разного дерьма, и это, наверное, правильно, и даже мудро. Но теперь уже не обычные времена…

– Всё это прекрасно звучит, – Маша уклончиво поджала губы. – Хоть и немного пафосно, не обижайся, Тамара. Но меня смущает, что многие правильные мысли превращаются в пропаганду насилия и разрушения в устах радикалов. А тем, кто пытается говорить о последствиях, закрывают рты, мол, сейчас не до дискуссий, ситуация форс-мажорная: действовать надо, а не думать.

– Это радикалы! Их небольшая прослойка была, есть и будет в любом обществе! Но показывать на них пальцами, давая характеристику ситуации в целом, – это просто нечестно!

– Да, Тамара, ты права. Радикалы есть, и позиция их понятна. Но когда они остаются управляемым меньшинством, – это одно. А когда их подхватывают те, кто до сегодняшнего дня радикалами не были, – это тревожный сигнал.

– Это естественно! Люди на эмоциях!

– Вот это и страшно! Я не знаю, что у нас произошло и происходит на самом деле, и не верю, что кто-то может знать. Меньше всего я верю телевизору и интернету. И даже если у меня есть свои догадки и соображения, я предпочитаю молчать. Если кто-то спросит меня о помощи, я рада помочь, чем могу. Но брызгать слюнями от ненависти! Вместо того чтоб выравнивать позиции? Я знаю, Тамара, что когда происходят такие вещи, как у нас, вся чернота лезет наружу. Слетаются, как стервятники на падаль. Жрут и гадят, пока все остальные отвлечены спасением и переустройством страны. Я одного боюсь: что мы себя сильно переоцениваем. Ведь мы только возмущаемся и кричим. Выбираем мнение как колбасу в магазине, а затем пиаримся в социальных сетях, клепая пафосные тексты, – но ведь это же злостный фарс какой-то! Не верю я, Тамара, что этими митингами на каждом углу можно страну спасти. Нужно что-то большее для реальных перемен, пассионарность какая-то, что ли, поголовная готовность действовать и даже жертвовать чем-то. Но в нашем сегодняшнем обществе, как я его вижу, градус понтов выше, чем градус пассионарности. Оттого я и опасаюсь, что не случится никаких изменений, а только будут новые и новые жертвы во имя чьих-то амбиций. Может быть, тебе с твоей высоты виднее, где правда, – Маша пожала плечами, глянув на Тамару. – Я отвечаю только за то, что сама вижу и чувствую, за то, как сама это понимаю.

Тамара посмотрела на неё с улыбкой, в которой мелькнуло что-то вроде снисхождения.

– Я тебя, Маша, много лет знаю. Знаю, какой ты человек. И очень уважаю. Поэтому я не буду с тобой спорить. Но я очень, очень надеюсь, что однажды тебе станет стыдно за сегодняшние твои слова.

– Аминь, Тамара! Дай Бог, чтобы время упрекнуло меня в малодушии! Я буду надеяться на это вместе с тобой, и крепко.

Тамара фыркнула. Был порыв ответить. Иссяк. Промолчала.

– Зоя, что ты молчишь? Скажи что-нибудь.

Зоя от неожиданности проглотила недожёванный кусок картошки, прижала ладонь к груди и вытянула шею. Потом робко глянула на Лолиту.

– Почему ты разошлась со своим мужем?

Лолита выдохнула со смехом облегчения.

– Длинная история.

– Так мы ещё не расходимся.

– Расскажи, – присоединилась Тамара.

– Не рассказывай, если не хочешь, – сказала Маша и повернулась к Тамаре, отвесившей подбородок, словно у неё во рту мяч для пинг-пога. – Ну если она не готова…

– Не рассказывай, – подхватила Тамара. – Политическую ситуацию мы уже обсудили. Теперь самое время поговорить о новинках литературы и авторского кино, как уважающим себя интеллигентным людям. К слову, вы знали, что «Щедрик» в исполнении группы Пентатоникс набрал уже свыше 60 миллионов просмотров на youtube? А я тащилась от этой вещи ещё года три назад, когда её мало кто слышал! Ой, девочки, а я говорила, что купила себе овальную кабуки для моделирования лица? Девочки, это самое грандиозное изобретение со времён фейсбука. Кстати, о фейсбуке. Мне очень интересно выяснить у Зои, почему она до сих пор не зарегистрирована ни в одной социальной сети. Предлагаю с этого и начать.

– А что? Выясним, Зоя? – хихикая, подмигнула Лолита.

– Так почему ты разошлась со своим мужем? – помотав головой, словно отряхиваясь, спросила Зоя.

Маша и Тамара, переглянувшись, засмеялись.

– Господи, почему все расходятся с мужьями? Естественно, из-за его мамочки, – хохотнув, призналась Лолита. Зоя покосилась на Лолитины руки, которые та отвела за спинку стула и сомкнула. Смуглые, тонкие. На правой – увесистый золотой браслет. На среднем пальце левой перстень с синими и голубыми камнями. – Старая стерва настраивала его против меня с первого дня, – Лолита похмыкала, оглядывая слушателей, неуловимым жестом поправила волосы. – Если серьёзно, к этому давно шло. Он охладел ко мне через три года после свадьбы. Не совсем, конечно, но я перестала быть для него центром мира, как в первые три года, – когда он не знал и не хотел знать ничего дальше меня. Уже тогда я заняла почётное место законной любимой супруги в системе координат среднестатистического американца. Конечно, он баловал и жалел меня, конечно, у нас была регулярная обоюдно приятная близость – ты так посмотрела на меня, Зоя, будто хочешь спросить, а занимались ли мы вообще сексом в последние пять лет, поэтому я решила сразу пояснить, специально для тебя, – хехекнула Лолита, чуть запрокинув голову, и продолжала. – Словом, у нас был приятный секс, и он даже не изменял мне, ну, разве что, от случая к случаю – ничего серьёзного, я хочу сказать, что это не было на системе, как у многих других наших знакомых пар. Что ещё? Деньги – с этим не было проблем. Том хорошо зарабатывал. Мой магазин…

– Том – это мужа так зовут? – уточнила Зоя.

– Ну да.

– Продолжай, что-то про твой магазин…

– Да, мой магазин тоже приносил небольшую прибыль.

– Что за магазин? – спросила Тамара.

– Парфюмерия. Косметика, – мечтательно пояснила Лолита. – У меня была мысль развить ювелирную секцию. Не знаю, реализует её Том со своей мамочкой или нет. Словом, последние пять лет мы прожили по инерции, потому что не мешали друг другу. А ещё, наверное, потому что всё-таки надеялись на ребёнка.

– Вы не могли зачать? – с плохо скрываемым ужасом осведомилась Маша.

– Не могли, – сказала Лолита. В её тоне не чувствовалось огорчения. – Мы оба здоровы. Но шестилетние попытки ни к чему не привели. От искусственного оплодотворения я отказалась. Я думаю, мы просто были несовместимы. Нам такой диагноз и поставили – несовместимость. Сказать, что я сильно расстроена, значило бы соврать. Я не представляю себя в роли матери его ребёнка. Нет. Не с ним.

– И что же с ним не так? – с оживлением спросила Зоя. – И почему ты так долго жила с ним, если знала, что вы не будете вместе?

Лолита неопределённо качнула плечом и посмотрела вбок.

– Не было повода что-то менять. К тому же, мне нравилась моя жизнь. Особенно, конечно, поначалу, – после того, что я пережила с Олегом, я готова была выйти замуж хоть за сатану, лишь бы сбежать подальше от него, – я воспринимала Тома просто как спасителя: ну, представь, Америка, – Лолита обворожительно улыбнулась. – Молодой муж, который боялся ко мне прикоснуться. На контрасте с Олегом! Дом. Участок.

– У вас был дом? – спросила Зоя.

– Да, я видела фотографии, – воскликнула Маша. – Очень красивый.

– Новые знакомые, поклонники, комплименты, вечеринки, пикники. Всё вокруг такое ухоженное и приспособленное. Плюс любовь Тома. Как бы там ни было, девочки, но когда мужчина любит, он способен дать, если не счастье, то большое удовольствие и кучу приятнейших вещей. Словом, первые три года, пока я насыщалась покоем и благополучием и чувствовала себя по-настоящему дорогой для Тома, всё было волшебно.

– А потом? – спросила Зоя.

– Потом эйфория прошла, но всё равно – я была довольна. Не всё устраивало, что-то раздражало, но, оценивая свою жизнь как бы со стороны, я могу сказать, что она была очень комфортной.

– Сытой, – полувопросом сказала Зоя.

Лолита, откинувшись на спинку стула, утвердительно улыбнулась. Потом повернула голову и утонула взглядом в велюровом кресле модели «Яйцо». – Машунь, а можно я туда пересяду? Так уютно выглядит.

– Конечно, только как же ты будешь кушать?